Эвакуация советских тюрем в начале немецко-советской войны (1941-1945) затронула многие пенитенциарные учреждения в западных регионах СССР, оказавшихся под угрозой оккупации. Быстрое продвижение немецких войск вынуждало местные власти проводить эвакуацию в спешке, без надлежащей подготовки, что усугубляло и без того тяжелое положение заключенных. Их транспортировка осуществлялась различными способами: пешими колоннами, железнодорожным транспортом или грузовиками. В особо критических ситуациях, когда эвакуация оказывалась невозможной, власти прибегали к крайним мерам — массовым расстрелам заключенных, особенно тех, кто был осужден за так называемые «контрреволюционные преступления».
Характерным примером этих мрачных страниц советской истории стала эвакуация Кировоградской тюрьмы. В тюрьме Кировограда в начале войны содержалось несколько тысяч заключенных различных категорий. Среди них были местные «враги народа», уголовные преступники, лица, осужденные за мелкие бытовые преступления, а также беженцы из Западной Украины и жители Закарпатья, осужденные за незаконный переход границы.
Среди заключенных Кировоградской тюрьмы, пребывавших в заключении в разгар боевых действий 1941 года, было и значительное количество евреев. В частности, одним из них оказался некто Шлема-Мошка Аврумович Зиньковский (или Зинковский), чье архивно-следственное дело вы можете найти на нашем сайте.
Как следует из документов, 2 июля 1941 года, находясь в группе рабочих у буфета № 147 по улице Карла Маркса, Шлема-Мошка Зиньковский, работавший переплетчиком в Кировоградской областной библиотеке, публично высказывал клеветнические заявления в адрес Иосифа Сталина. Свидетели Соломон Фридман, служащий кинотеатра «Сивашец», и Ефим Константиновский, экспедитор Кирторга, утверждали, что Зиньковский громко кричал на идише: «Сталин дурак и сумасшедший, и будет немцам горячее молоко дуть в тухес».
Завидев у входа постового, приведенного буфетчиком Милей Тарадашем, Зиньковский попытался скрыться, но тут же был задержан. Оказавшийся в Кировоградской тюрьме Зиньковский свою виновность отрицал, но, обличенный показаниями свидетелей, был обвинен по статье 54-10 ч. 2 УК УССР в антисоветской агитации. При этом перед судом он предстать не успел.
В феврале 1942 года в казахстанском Актюбинске оказалось лишь его следственное дело, но сам кировоградский узник, эвакуированный на Восток, словно канул в Лету. Ничего не знали о местонахождении Зиньковского и его братья Самуил и Исаак, допрошенные в качестве свидетелей. В 1948 году Шлема-Мошка Аврумович Зиньковский был объявлен во всесоюзный розыск, но, несмотря на все старания МГБ, так обнаружен и не был. В июле 1990 года его архивно-уголовное дело было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
Стал ли Шлема-Мошка Аврумович Зиньковский жертвой внесудебных расстрелов, как многие узники Кировоградской тюрьмы, или же ему суждено было спастись? Предлагаем читателям домыслить свою версию этой трагедии военного времени.
Фреди Ротман